«Одержимый Джим» или с пакрафтом вдаль… Индигирка (Усть-Нера) - хребет Черского – Яна (Батагай) Часть 4-3. Вверх по Чибагалаху. Вершки. 2020 год

 

«Одержимый Джим» или с пакрафтом вдаль…

Индигирка (Усть-Нера) - хребет Черского – Яна (Батагай)

Часть 4-3. Вверх по Чибагалаху. Вершки.

2020 год

 

«Но, прихрамывая, шел Томми безучастный,

Без улыбки, без души, по земле чужой…»

Н. Матвеева «Песни Киплинга»

 

 

Перейдя Андынгду я, неожиданно быстро, оказался возле озера. Именно здесь была обозначена перевалочная база оленеводов.

Воображение малевало ночевку в доме, помывку, шкворчанье блинчиков на печке, дневку с ловлей рыбы. Возможная встреча с людьми как всегда вызывала смешанные чувства…

Мудрая Действительность осадила: «Не мечтай!»

Бочки-маркеры посередь поля, старое пепелище возле озера. Всюду следы сильного низового пожара – многие листвянки устояли, но комли сильно обожжены, корни головешками торчат.

Скидываю рюкзак и топаю искать избу.

Закладываю довольно большой круг, обхожу полуразрушенные подгоревшие загоны, возвращаюсь к «старту» -

 

«Гном вернулся –

Дома нет,

Дом вернулся –

Гнома нет.

Дома нет

И гнома нет,

И в лесу потерян след» (с)

 

Пепелище – это и есть «база».

…

Ставлю палатку, приноравливаю проржавевшую колченогую печурку под выпечку блинов, чтобы костер не городить: все вокруг – порох. Пристроил огрызок комариной «спиральки» на горелую головешку корня: секунды, и - обломок уже тлеет…

 

Отступление.

Блинную муку я беру редко, как и вообще раскладку, но тут – взял. В одной продсети она продается удобно фасованной по 300 грамм. В крышечке от «Шмеля» из них получается 8 замечательных блинов. При отсутствии рыбы блин – это ходовой день: полблина утром и полблина вечером – вот и вся еда. Ну и, конечно, с ягодами – как повезет, а на грибы даже голодного не очень тянет…

В юности затягивали мы «Колокольный перезвон»:

Первые – басом, размеренно, на 4 такта: «Блин – блин – блин – блин…»

Вторые на второй строчке подхватывали – выше и в 2 раза чаще: «Полблина – полблина – полблина…»

Третьи на третьей - еще выше сыпали «четвертушками»: «Четверть блина – четверть блина – четверть блина…»

Ну, а четвертые на четвертой совсем пищали захлебываясь столько, сколько успевали: «Блинчики – блинчики – блинчики…»

На четвертой строчке на один «блин» первого сходились два «полблина», четыре «четверть блина» и невесть сколько «блинчиков». И так далее, пока не сбивались и не начинали беззаботно хохотать, радуясь молодости и бесконечности жизни…

Вот примерно по этой схеме и идет моя «раскладка» если жратвы нет, а блинчики случились и их надо растягивать по дням…

…

Место красивое, благостное, если бы не гарь.

Пара пичуг кружит-кричит рядом, недовольные моим появлением, таскают время от времени еду в гнездо (что-то из соколиных, может чеглок. Их «ки-ки-ки-ки…» можно услышать в видео на лесных стоянках).

У воды нахожу утиное яйцо – целое, хоть на сковородку. Но по времени в нем, скорее всего, недоразвившийся зародыш – август, выводки уже у всех крупные: гусиные, утиные. Куропатки вымахали с родителей, чайки летать учатся: серые, неуклюжие, молчаливые.

Дымка не уходит, хотя запаха гари по-прежнему не чувствуется – два дня без дождей, гор не видно.

…

Ночью – дождь, утром – дождь, днем – дождь… Назревает дневка, рыба есть, блины есть, но уж больно на месте стоять тошно. После обеда ловлю «окно» собираюсь: сколько пройду – столько пройду. Дождь…

…

На очередной болотине опять теряю тропу.

В стороне на карте озерко неприметное в лесном выделе – подворачиваю туда, вставать пора, и, неожиданно, на подъеме к нему (озеро котловинное, окаемлено сопками) вновь «подсекаю» тропу и по ней выхожу на красивейшее место.

Оборачиваюсь. Рядом «раскоряка» под юрту, кострище невеликое, ведерко без ручки на палку насажено и две салатово-зеленые калоши смотрят насторожено: одна с листвянки, другая из травы выглядывает. Не одному мне пришла мысль об озерке – ходят оленеводы мимо, останавливаются, чай пьют, красотой любуются.

…

Дернулся я про калоши побасенку написать, да Андерсен все уже рассказал – вот они, зеленеют Калоши Счастья на хребте Черского, слетевшие то ли с ног якута, убегавшего от медведя, то ли с лап медведя, убегавшего от якута – не сбылось.

Я их и трогать не стал – мало ли что приключиться…

 …

Дождик собрал дымку в мешок и исчез с ним в Чибагалахе. Солнце распихало тучи локтями. Горы повеселели и приосанились…

…

Привязал веревку к проушинам ведра, принес воды, палаточку поставил, костерок развел и сел медитировать под чаек, рыбку и блинчик – хорошо!

Не зря в морось ушел…

…

На этой стоянке была забыта десертная ложка. Пошла рыба, я перестал варить похлебку из всякого подбора, «весло» из предмета необходимости превратилось в празношатающийся предмет. Я даже помню место, куда ее положил, чтобы не болталась перед глазами.

Как оказалось, без нее вполне себе можно обойтись…

…

Внимание! На реке Чибагалах обитает медведь, вооруженный шведским ножом Morakniv и металлической десертной ложкой!!!

…

Пошли дальше…

 

Буц – буц, чвак – чвак,

Чвак – чвак, буц – буц,

Вверх – вверх – вверх по Чибагалаху.

Рупь – двадцать…

 

Мадам Пилёжка уперлась лбом в косяк очередного дождя и свалилась к реке от тропы отметив последнюю в навигаторе и закрепив пройденное дрыном, воткнутым в древние лошадиные «снежки». Муравьям это крайне не понравилось – им уютно жилось там, под слежавшимся веками дерьмом…

…

Движение вверх неизбежно сближало меня с облаками. Встреча была неминуча как свидание мухи с мухобойкой в закрытом гробике «Ягуара – 1» перед сном.

Облака паслись горами и сочились влагой на расстоянии вытянутой руки.

…

Уклон Чибагалаха по-прежнему умерен и останется таким до конца. Река – шивера с тем или иным количеством камней в русле.

Рыба перестала быть проблемой. Проблемой осталось ее таскание на себе. У меня и места-то для этого в рюкзаке не предполагалось, не говоря уже о весе.

…

Дождь, дневка, настроение тревожное. Середина августа на носу, откровенно холодает, к утру подмораживает, дожди участились… Даст ли погода дойти и проскочить перевал до снега? Позволит ли?

…

Отступление.

«Мы с тобой одной крови – ты и я»

Р.Киплинг

«Книга джунглей»

Куропатки.

Выводок куропаток мок под дождем в зарослях ивняка и ерника. Перебрался он сюда с ближайшего голубичника – уж больно там стало ветром поддувать.

 Одной из них стало лень перебегать от куста к кусту, и она встала на крыло. Низко, как куропатки умеют, стелясь по-над ерником, она взлетела и «пошла» к новому месту, сделав в конце фирменное – вроде уже сев-опустившись, поскользила дальше за кустами совсем в сторону. Кто, не зная, сунется к «месту посадки» - ничего не найдет.

Остальные подумали: «А мы что, лысые?» И тоже полетели. Стадное чувство.

«Лучше день потерять, потом за пять минут долететь…»

Ну, может и так, если день ≠жизни…

Время к осени, к снегу, к холоду, к смене цвета. Зобы набиты, жир нагулян, «птенцов» от родителей не сразу отличишь. Впереди 8-9 месяцев белого покрывала, рытья в нем ходов, поиска скорбной пищи – почек, веточек.

Выжили, откормились…

А пока – дождь холодный, погода - «клюва не высунешь», как говорим мы, куропатки.

Сохраняя тепло и энергию, вжался выводок в мох под кустами, слился с ним – наступишь – не заметишь, если сами не обозначатся.

Пригрелись, дремлют, сопят в две дырочки, но – слушают в пол уха: что за шум-шорох раздастся; но – глядят в пол глаза: что за тень промелькнет…

 

Сова.

Березовый пенек торчал из засохшей лиственничной кокоры. Натуральный березовый пенек, весь усыпанный черными чечевичками…

- «Откуда тут березовый пенек?» – спросите вы.

- «Откуда тут березовый пенек?» – спросил я.

Пенек повернул один глаз.

Глаз выражал презрение.

Это была гордая Большая Сова.

Большая Сова из рода Белых Сов.

…Сова давно заметила, куда перелетели эти птицы.

- «Они считают, что очень хитрые, со своими виляниями! Все это нам давно известно…» - думала она, сидя у места истинного приземления.

Но куропаток она не видела.

Они были рядом, но она их не видела!

Ей надо было движение, а движения не было!

Тихо сидел выводок, сохраняя тепло и энергию, вжавшись в мох под кустами, слившись с ним – наступишь – не заметишь, если сами не обозначаться.

 

Человек.

 

Буц – буц, чвак – чвак,

Чвак – чвак, буц – буц,

Вверх – вверх – вверх по Чибагалаху.

Рупь – двадцать…

 

Человек тяжело двигался под дождем среди деревьев, кустов, камней, болот, ерника.

Дождь шел ночью, дождь шел утром, дождь шел днем, дождь шел…

И Человек шел – ему нельзя было останавливаться, ему надо было успеть пройти до снега.

Поэтому они вместе шли – дождь и человек. В обнимку…

Тропа исчезла в болоте и топать пришлось напрямки, через заросли, выбирая где потверже и посвободней.

 

«Буц – буц, чвак – чвак!» - птицы давно услышали эти звуки, напряглись и ждали…

 

«Чвак – чвак, буц – буц!» - звуки приближались…

 

«Вверх – вверх – вверх по Чибагалаху!» - нестерпимо близко звучали шаги…

 

«Рупь – двадцать!!!»

 

«Ф-р-р-р-р!!!» - не выдержала первая куропатка.

 

 

«Ф-р-р-р-р!!! Ф-р-р-р-р!!!  Ф-р-р-р-р!!! Ф-р-р-р-р!!!...» - сорвались остальные…

 

Сова беззвучно поднялась и беззвучно ударила – так учил ее инстинкт и клан Белой Совы…

 

… Человек вышел на прогалину.

В кустах настороженно, щетинисто, готовая сорваться сидела Большая Сова, в ее когтях подергивалась куропатка. Подняться из зарослей с ней было нереально, бросать было жалко…

- «Куропатка – это было бы неплохо!» - подумал Человек…

- «Куропатка – это было бы отлично!» - подумал Человек…

…

- «Это её добыча…» - подумал Человек.

…

Он повернулся и пошагал дальше – тяжело, в обнимку с дождем.

…

- «Это моя добыча!» - подумала Большая Сова из рода Белых Сов…

 

…

Дневка закончилась, в отличие от дождя. Он не то чтобы лил – висел моросью. Облака лежали на палатке ворочаясь, похрапывая, болтая дождевыми фалдами…

…

Сидеть можно до бесконечности – пошли.

…

Буц – буц, чвак – чвак,

Чвак – чвак, буц – буц…

 

Превалирует «чвак-чвак», любое понижение напитано водой.

Впереди ориентиром маячит «клыкастая» горка на водоразделе Чибагалаха и Силигира – на нее удобно держать направление.

Тропа исчезла меньше чем в километре за «муравьиным домом», но потом опять нашлась. Это, пожалуй, единственный участок, где встречаются «отличные» куски тропы, которые имеет смысл поискать – например, на другом берегу, после переправы через Тукчан. Благодаря тропе и дневке я, несмотря на ногу, дождь, несколько переправ, и затраты времени на поиски отмахал за день около 20 километров.

…

Местом ночевки было намечено очередное озерко на карте, оказавшееся заболоченным и невкусным, дальше виднелось еще одно, тропа «ушла» в болотину.

- «Переберусь и встану» - решил я.

Перебравшись и вставая я обнаружил, что разбиваю лагерь опять на тропе – «чудны дела твои…».

…

Костер «в воде», грибная похлебка… стандарт.

…

Очередная потеря! Видимо, на этой стоянке был оставлен пакетик с приобретенными в Сплаве специально в маршрут «супер-пупер» дорогими термоштанами 1-го уровня. Если с ложкой еще можно понять – специально убрал между чурочек, чтобы не мешалась, то пакет!? При том, что после сбора каждый раз обхожу-осматриваю место стоянки!? Но больше, вроде, негде.

…

Внимание! На реке Чибагалах обитает медведь! В одной его лапе шведский нож Morakniv, в другом - металлическая десертная ложка, а снизу он облачен в черные обтягивающие термоштаны!!!

…

12 августа.

Продолжаем движение, держа правее «зуба» вдоль Силигира.

Буц – буц, чвак – чвак,

Чвак – чвак, буц – буц…

Ручья-реки как таковой нет. Вернее, есть, но – каменная.

Уже встречаются участки горной тундры.

Добравшись до «клыка» обнаруживаем «пломбу» - верховую болотину. Тропа теряется окончательно.

Тут я малость накуролесил – пошел к озеру Силигир, где был обозначен лабаз оленеводов, в надежде оттуда подцепить продолжение стежки – надо было идти левее, вдоль горы к реке.

Лабаз оказался заброшен, как и предыдущая база. Появилось нехорошее сомнение в сохранности сарая на Табанде – третьей из трех точек возможного «отдохновения».

Сваливаюсь обратно ближе к реке в районе слияния Табанды-Сиене и Кянелибита – именно от их «совокупления» получается Чибагалах.

Буц – буц, чвак – чвак,

Чвак – чвак, буц – буц…

Вдоль Табанды-Сиене дохожу до границы лесотундры и встаю на последнем в этой зоне ручье.

Всё!

Дальше – тундра.

Дальше километров 25 до Табанды – скорее всего, 2 дневных перехода.

Разбиваю лагерь, становлюсь – воодушевленный, рвущийся, удовлетворенный…

…

Я еще не знаю, что завтра будет самый тяжелый день маршрута.

Завтра я буду выживать.

Завтра – 13 августа.

По календарю – августовские иды…

 

Видео к части 4-3: https://youtu.be/WkSxndgwz5s