Часть 2-3. Вверх по Иньяли. (устье Хангалас – верховья Иньяли) Переправочка! 2021 год

 

Индигирка – хребет Черского – Яна (дубль 2)

(р. Индигирка /сплав/ - р.Иньяли /пешка, вверх/ – перевал – р. Мюрёле /пешка, вверх/ – перевал – р.Чаркы /сплав/ – р.Адыча /сплав/)

 

Часть 2-3.

Вверх по Иньяли.

(устье Хангалас – верховья Иньяли)

Переправ очка!

Переправочка!

 

2021 год

 

Ноги коцаны, руки шорканы,

уши брякают перепонками,

весь обшарпанный перегрузочкой,

нос облупленный, губы гузочкой,

от мошки не открою зенки я

(хорошо, что не взято зеркало),

мысли грустные, как зимой глисты -

вот такой Серёжа иньялистый!..

 

 

Отдохнули?

Пошли дальше!

Впереди длинный путь…

…

 

Богатырь решил обойти-осмотреть остров, заодно облавливая сливы.

Почти сразу сели пару харьюзов по килограмму – радость!

…

По центру тянулась колея, настолько уверенная, что ее, казалось, не сбить-не запугать (сколько их еще будет впереди: неубиваемых, наезженных! 50-100 метров и – где они? Растворились, разбоились, ушли в воду – как и не было). Вот и эта – уперлась в такое русло, что на танке не сунешься, не то что на «Урале»…

Впрочем, не знаток богатырь ни танков, ни «Уралов», так что оставим выводы специалистам….

…

Ближе к левому берегу тянулась менее приметная дорога – по мелям по перекатам. Она и наметилась на завтра.

…

Остров оказался на удивление большим. Пришлось укорачивать обход, срезать через лес.

«Черезлес» вывел на шикарный перекат основного русла – железная 3+, с парой-тройкой отличных бочек, выглядевших при такой воде угрожающе. Метров через 100-200 – еще один, послабее, но – хорош.

Изначально казалось: Иньяли так, что-то проходное, а оказалось – отнюдь. Хорошая река, вполне себе для самостоятельного прохождения. В высокую воду – вообще…

…

Потопали…

Пришло понимание движения: есть колея – проскакиваем по колее, возможна переправа – переправляемся: вброд ли, на пакрафте ли, не заморачиваясь «мокростью», нет колеи – идем по берегу. Если понятно, что «дорога» прыгает с берега на берег – можно резать по кореннику, но сапогам напряг… Кирдык, можно сказать, сапогам...

В движении наступила определенность.

…

Очередной стапель-антистапель. Богатырь складывает-принайтовывает пакрафт, садится на рюкзак, поднимает глаза... Метрах в 100 по кустам бродит Потапыч: «Здравствуй, Миша!»

Он близко, он не может не видеть человека, приплывшего, шумевшего, возившегося с вещами,  но усиленно делает вид: «Нет! Не вижу!»

…

Отступление.

- «Медведей много! Гораздо больше, чем на Чибагалахе! Хотя там места по дикости – не сравнить!» - говорю я Юре, владельцу нескольких приисков и землеотводов по Мюрёле.

Он кивает: «Да!»

Он охотник, он облазил эти места на снегоходе и квадрике, он – знает.

…

Мишка поворачивается и, продолжая «не видеть», уходит вперед, вверх по дороге.

Долина одна, распадок один, дорога одна – богатырю за ним: не разминуться…

Он шумно проходит колеей и выходит на очередную наледь.

Красота, конечно!

-          «*удак» - думал мудрый мишка, наблюдая вслед ему из-за кустов…

Трех медведей богатырь видел дорогой, а сколько его видели – не сосчитать!

Главное – шуметь! Идти броско! Пусть смотрят из-за кустов на диковинку! Пусть смотрят и думают: «*удак!»

…

Наледи – это чудо!

Бело-голубые брызги, блёстки, обрывы, хрусты, ручьи…

Невозможно передать… Просто – чудо!

Каждый раз влетаешь в них как Кай в царство Снежной Королевы!

Остается собрать из осколков: «ВЕЧНОСТЬ»!

…

На улице пЕкло!

Дышать днем нечем. Вдыхаешь зной, выдыхаешь пепел.

Виноват во всем оказывается почему-то рюкзак…

…

Снизу – лед!

Сверху – жар!

Посредине - богатырь!

Крем-брюле какое-то…

…

На картах Гены Штабовского – бараки.

В реале – старые разработки и развалюха чуть в стороне.

Богатырь проходит чуть дальше и ставит лагерь на границе льда. Лед удобен еще тем, что в него можно закопать подсоленных или поджаренных хариусов. Солнце их постепенно вытаивает, но надолго и не надо...

…

Сквозь дрёму и уханье наледи доносится неожиданный гул моторов – сверху, из долины Иньяли, выскочили далеко, за наледью, по-другому, правому берегу, два «Урала». Кажется – безумно быстро они пролетают, то скользя по белому, то скрываясь за деревьями… Удивительно быстро… Как будто сама река их несет.

- «Дорога!» - подумал богатырь. «Надо завтра переправиться и на нее выйти!»

С этой мыслью он засыпает.

Ухайдоканный и счастливый…

…

Мысль о дороге была глупа, но давала надежду, которая, как известно, помирает последней.

После нескольких переправ, свежая колея была найдена. Она ничем не отличалась от старой, которой богатырь старался придерживаться до этого: также упиралась в непроходимые протоки, также навсегда терялась на разбоях. Только направление оставалось неизменным – поди-найди продолжение через километры блужданий по воде с постоянными переправами, переправами, переправами.

Ну и ладно…

…

Стоянки, если получалось, богатырь старался тоже подгадать к колее: переправиться, чтобы на завтра не оставлять, и встать у видимости «трассы», чтобы утро начинать без надувания пакрафта, без тропежки по бездорожью – пусть это и будет иллюзия в 100-200 метров. Поэтому смотришь видео: дорога…дорога…дорога. А ворошишь память: бездорожье… бездорожье… бездорожье…

Нестыковочка…

…

Жара стояла чудовищная – в районе 40.

Идти днем было мУкой.

Попытки идти ночью не воодушевили организм – он восстал.

Компромисом стали ранние выходы, что с врожденным копушеством достигалось не всегда. Но если выходило – получалась радость.

…

Лосиха с лосенком ткнулись прямо в нос – им тоже хорошо шлось утром по дороге. Казалось: «Сонька» под рукой, замечательные кадры «в упор» получатся, но мамаша думала иначе: развернула пацана и, пока богатырь возился с камерой, увела с дороги к протоке – не видать за завалами…

Отступление.

Вот – чуднО…

Так хочется живность в маршруте снять, но вечно не совпадает.

Камера - отдельно, живность – отдельно.

Хотя, подумаешь: пойди в Лосиный остров – рядом, и лоси – вот они… Или где-нибудь на Камчатке, а то и вовсе в Канаде, мишек с площадки, под присмотром – снимай – не хочу! Кадры получаются - заглядение!

А ты если и упираешься на тропе «нос к носу», то вообще не до съемок – шкурку сберечь надо и свою, и чужую…

…

Другое отступление

Переправу одному организовать – это минимум час.

Перво-наперво – место найти-выходить.

Потом, если на пакрафте – накачать и, практически всегда, завести вброд или проводкой выше по течению, подгадывая к месту чалки: чтобы потом не унесло невесть куда. Дальше – спустить, сложить, принайтовать… Час минимум – как не крути.

А если пешком – тем паче: редко когда «с ходу» пройдешь – понакрутишься место для переправы по разбоям ища – и часа не хватит. Потом перейти – медленно, аккуратно, спокойно. Потом отжаться, собраться…

А когда 10 переправ кряду?

А двадцать?

Навигатор смотришь: сплошные флажки через 100-200-300-500 метров с отметками: «отжим», «отжим», «стапель», «антистапель», «отжим», «полный отжим» (ну, это если раздеваться - штаны и куртку выжимать, а не просто штаны от пояса по ногам обжать, воду из сапог слить, портянки выжать…). Ну, и так далее. Весь день. Изо дня в день.

А идти когда?

Вот и выходят дневные переходы в пределах 10 км. Редко больше…

…

Утро очередного дня. Ветер сменился, усилился и нагнал гари – где-то идут пожары. Сопки вокруг заволокло, видимость не больше километра. Непонятно: встало солнце или нет.

Наконец светило пробилось сквозь дымку – огненный инопланетный зрачок вперился в богатыря помаргивая маревом.

Одна радость: температура днем стала чуть ниже – послабление при пешке.

…

Дорога иногда уверенно уходит вглубь коренного берега – врёт, но богатырь «покупается», собирает паркафт, и метров через 200-300 так же уверенно выруливает опять к непроходному руслу – зачем собирал? Но разве угадаешь?

Попытки тащить надутый пакрафт грустны – это откровенно неудобно. Хотя иногда приходится – когда явно идут сплошные переправы и острова.

Бывает дальнейший путь читается, и тогда понимаешь: здесь машины срезают излучину нескольких русел и, кажется, проще прокорячиться по противоположному заросшему берегу, чем делать переправы: туда… туда…туда…; потом: обратно… обратно… обратно…

Отжим…полный отжим…. стапель…. антистапель…

Как знать?

Здесь свои «приключения», там свои «приключения»: кто угадает, какие из них приключенистей? Делать кучу переправ или с высунутым языком рубиться по завалам?

…

Первый прокол ЭВА-сапог случился быстро! Прокол – и прокол: ткнулся сучок сбоку - вот и прокол… После почти сквозной здоровенной дыры в ступне на Чибагалахе  ТЭП-вставка на подошве стала обязательным атрибутом.  Проколы легко «лечатся» и такой ремонт с удовольствием показывают продавцы в видео.

Надрыв много хуже, но на завалах и в буреломе их трудно избежать.

Вот он, первый рваный треугольничек!

Пойдем пока так. До дневки. До рыбы. До ремонта.

…

По берегам заросли зеленой красной смородины – идя коренником невозможно удержаться, чтобы не набить желудок – вкусно! Здравствуй, вечно недозрелое детство!

Странно: зрелая смородина быстро дает оскомину, а зеленая – ешь и ешь, пока лезет.

...

Ночевки богатырь старается подгадать под перспективные сливчики, но получается редко. По времени и километражу – разве угадаешь?

Наконец, очередным вечером, все совпало: переправа, колея, слив… Дневка нужна: помыться, сапоги заклеить, штаны подлатать, юбку на пакрафте починить, отдохнуть…

Дневка…

…

В сливе крутились-жировали две пары. Два бравых самца и харьюзиха были вынуты сразу. Вторая самка оказалась хитрой и изворотливой: она регулярно, стукала блесну, но садилась неуверенно и сходила. Она молодец была – эта вторая харьюзиха. Она выжила, нашла себе, естественно, другого кобеля и благополучно опросталась потомством. Все как у людей…

…

Дальше случилась незадача.

3 хариуса – это, считай, 3 кг мяса. Принцип простой: поймал – съешь! 

Головы, потрошки, обрези – это жарится сразу. Но и их хватило и на ужин, и на дневку…Чуть подсоленное лакомство – без отказа, но как-то уже наелся богатырь.

А на улице + 40.

Пережарил все, вырыл «холодильник», убрал…

А идти как?

Рюкзак – не холодильник, он на солнце плавится – будь здоров! Вместе с хозяином…

Запашок пошел уже на дневном перекусе.

…

Вечер  ходового дня.

Пройдена очередная наледь.

Богатырь вышел к брошенной пустой цистерне на металлических полозьях.

- «Ваша цистерна?» - спросил он позже у Юрия.

- «Нет. Давно кто-то бросил – так и стоит…»

Лагерь.

Костер.

Ужин.

…

Мушиное отступление.

В общем-то Север есть Север – тут зеленые мухи – не первое насекомое. Это где-нить на Ахтубе бросил пакет с рыбьими головами под куст, а дня через 3-4 уже жирных опарышей на крючок насаживаешь!

Но тут…

Густой запах с маха шваркнул по округе, и все зеленое в радиусе сотни километров ринулось на него! Ничто зеленое и летучее не могло устоять перед этим ароматом!

Помните? «Поймал – съешь!»

Право – тухлая рыба – это «не айс»!

Но организм должен получить свою порцию белков, калорий и чего-то там еще…

На данный момент имеется только расползающаяся тухлая рыба – почему «нет»?!

Вы когда-нибудь жрали нАпрочь протухших хариусов наперегонки с зелеными мухами? Они тучами пикировали на тушки, сбрасывая на ходу «семя» ковровым бомбометанием – они понимали, что шанса удобно усесться у них не будет!

М-да…

Это было забавно.

Мухам не досталось ничего.

В бессильной злобе они нАпрочь усеяли опарышами пустой пакет – при такой жаре это обрекало их деток на неминучую погибель, но им надо было куда-то опростаться!

…

«…Молчала дверь. И перед всеми

мучительно я пролил семя

и понял вдруг, что я в аду», писал Набоков несколько по иному поводу, но, почему-то, вспомнилось…

 

В общем-то, я никому не советую трескать протухшую рыбу наперегонки с зелеными мухами!

Но организм получил, что хотел и, благодарно муркнув, спокойно задрых! Богатырь был за него спокоен: что ему нужно – высосет, что не нужно – выплюнет.

Не так-то много он и выплевывает в маршруте, надо сказать. Это еще потрудиться надо, чтобы он выплюнул!

…

Не переживай, читатель!

Если тебя стошнило – ты на правильном пути!

А если нет, то стоит призадуматься!

…Идем дальше!

…

Гора Чен, красивейшая гора Чен во всей красе стояла рядом, сверкая ледниками и снежниками.

- «Утром поснимаю» - пробормотал наевшийся тухлятины организм.

Утром не было видно не только гору Чен, но и ближайших сопок, и солнца – все заволокло дымкой от пожаров.

- «Вовремя все надо делать!» - грустно подумал богатырь.

 

«ТЫРЬ - ТЫРЬ – ТЫРЬ – ТЫРЬ» - прошелестело из далекого уже Берендеева царства.

…

Третий прорыв сапога случился на, казалось бы, безобидном месте – склон как склон, без непролазных завалов коряжника.

Это была такая замедленная съемка:

но-га при-мя-я-яла я-гель…

Центр тя-я-жес-ти стал пе-ре-хо-дить на нее

и, ког-да дви-же-ни-е было уже не-ос-та-но-ви-мо,

не-ос-та-но-ви-мо,

не-ос-та-но-ви-мо

из-под ягеля, сбоку подошвы, быстро и весело вынырнул остов стволика лиственницы и улыбчиво подпер сапог!

 А дви-же-ние, как мы помним, было

уже не-ос-та-но-ви-мо…

и богатырь грустно наблюдал, как столбик жмакает и вырывает вверх треугольник сапога, весело глядя на сапогообладателя – не здорово ли?!

- «ЗдОрово!» - сказал сапогообладатель.

А что ему оставалось сказать? Не материться же, как некоторые полагают…

Рваная рана казалась, на первый взгляд, смертельной.

И на второй взгляд тоже!

А на третий она заклеилась и, пару раз подлечившись в маршруте, обувка благополучно дошкандыбала до Бетенкёса, оставшись во дворе Ньюргуна с незавершенной судьбой…

…

На очередной переправе прозвенел звоночек.

Впрочем, звоночки тренькали часто, но треньк треньку рознь – обычно достаточно мобилизоваться и стать предельно собранным, чутким, готовым к любым неожиданностям, и взвешивать, взвешивать, взвешивать риски, шаги, движение…

Дорога бодро ушла в воду, а ее продолжение хорошо просматривалось на другом берегу.

Глубина и струя были критичны для одиночного перехода, но и для пакрафта переправа была неудобна – поток утягивал в прижим, нормальное место чалки просматривалось в добром полукилометре за лесом и коряжником. Это машина въехала и выехала там, где захотела…

- «Попробую!» - подумал богатырь, расстегнул поясник и вошел в воду.

По колено…

По бедра…

По пояс…

Ближе к середине русла трекпалки завибрировали как струны у контрабаса.

Надо возвращаться. Но дорога, выезд – вот он! Несколько шагов основной стремнины, а дальше – легче. И богатырь сделал лишний шажок.

… Струя ударила под дых, а школьная сила Архимеда облегчила вес.

Ноги скользнули по камням, но каким-то удивительным образом он удержался на 4-х опорах и застыл, понимая, что любое движение приведет к срыву, а стояние на месте просто отсрочит итог.

Путь назад казался долгим и тягучим – время и пространство скрутились в растянутый резиновый жгут, вдоль которого шепотом двигался человек:

- сдвинуть на сантиметр одну трекпалку – утвердить, как опору;

- сдвинуть на сантиметр вторую трекпалку – утвердить, как опору;

- сдвинуть на сантиметр одну ногу – утвердить, как опору;

- сдвинуть на сантиметр вторую ногу – утвердить, как опору…

Три «железные», незыблемые опоры должны быть постоянно, иначе сорвет и потащит - к прижиму, к лесу, к коряжнику…

Всего-то каких-то пара-тройка метров, чтобы уйти от глубины, от основной струи.

…На берегу жгут щелкнул, возвращая пространство и время к своему обычному раздельному состоянию. Оказалось, что времени прошло чуть, а пространство по-прежнему журчало впереди.

…

Отдышался богатырь, взвалил на плечи рюкзак и потопал вверх по реке, к лесу, пакрафт надувать и путь рассчитывать так, чтобы к дороге на другом берегу зачалиться…

…

Разбои, разбои, разбои…

Острова, острова, острова…

…

Отступление про лося

Лось переправился через протоку на маленький остров с куртинами, расположенный между протокой и одним из русел Иньяли. Куртины небольшие, удобные: с одной стороны – всю округу видно, с другой – тень от изнуряющего солнца, с третьей - от постороннего глаза укрытие, а с четвертой – есть что задумчиво пожевать меланхолично глядя вдаль. Или вблизь…

Человека он заметил давно, а услышал и того раньше: река шумит - камни катает, ветер шумит - ветви качает, зверь идет, птица поет – всё гармония. А этот хрустит, ломится, а тем паче голосить начинает – певун хренов!

- «Диссонанс!» - подумал богатырь…

- «Выёживается!» - подумал лось…

Подойдя к протоке человек отвязал от мешка тюк, разложил его, достал гудящую финтифлюшку и мгновенно превратил тюк в нечто большое и красивое.

- «Пакрафт!» - подумал богатырь…

- «Мне бы лосиху такую!» - подумал лось…

Неожиданно человек взгромоздился на лосиху и превратился в плывущего кентавра, размахивающего синими рогами.

- «Плывем!» - подумал богатырь…

- «Однако!» - подумал лось…

Переправившись, человек взвалил на себя мешок, взял раскоряченную «лосиху» подмышку одной руки, синие рога в другую руку и попер прямо на лося, к куртине.

- «Отдохну!» - подумал богатырь…

- «Пронесет?!» - подумал лось…

И залез в заросли поглубже.

В этот момент их взгляды и носы уперлись друг в друга.

- «Лось!» - подумал богатырь…

- «Трындец!» - подумал лось…

Отступление в лес через протоку человеком невольно было отрезано, ибо он оттуда, собственно, и шел. А путь через рукав Иньяли был совсем не прост из-за течения, осыпного берега и прочих неудобств.

«Ща сниму!» - подумал богатырь, пытаясь нашарить камеру…

- А лось уже ничего не подумал – он очертя голову ломился через Иньяли!

Как ни странно, у него это получилось. Правда без рюкзака, но со страхом.

- «Ушел!» - подумал богатырь…

- «*удак!» - подумал лось, оглядываясь…

Вот ведь как бывает: медведь и лось такие разные зверушки, а мысли у них оказались одинаковыми…

…

Дорогой читатель!

Вы пробовали снимать убегающего лося с 35-ю килограммами за спиной, пакрафтом подмышкой, веслом в руке, ГоуПрошкой, запихнутой куда-то под штормовку и зажатой лямками рюкзака?

М-да…

Ну, лося, я надеюсь, вы на видео найдете!

По крайней мере, удаляющуюся его филейную часть на другой стороне реки…

…

Медленно Иньяли, а вместе с ней и богатырь, набирали высоту.

Редел лес на сопках и по берегам, оставались позади притоки, но река была еще многоводной и по прежнему ледяной.

Жара тоже оставалась ниже – с верховий ветер тянул тоже ледяной, собиравший холод вершин.

Все чаще разбои выглядели как переплетение потоков воды и валунно-галечных отложений, забитых паводковым коряжником. Дорога в таких местах совсем терялась: машины долго шли руслами, половодье зализывало следы. Где-то, конечно, колея выскакивала на коренные берега, но не зная найти место выхода можно было только случайно или по наитию.

Пару дней богатырь шел напрямую, без дороги, натыкаясь иногда на замытые остатки колей в несколько десятков метров. Зато, крутясь по россыпям камней, можно было выбрать путь с переправами вброд, без надувания-сдувания пакрафта. Это было дальше из-за накручивания петель и километров, но быстрее по времени.

…

Рыба на конечных стоянках не очень радовала, и тогда желудок пробавлялся жиденьким бульонным супчиком и зеленой красной смородиной.

- «Все равно медленно иду – буду облавливать проходимые сливы» - решил богатырь.  И это было правильно. Несколько забросов много времени не отнимут, зато сразу покажут, если есть рыба. На навигаторе, среди отметок о переправах, отжимах, привалах и ночевках появились флажки о кратких рыбалках.

Грибов не было, поэтому находка тоже отмечалась флажком – будет су-упчик…

…

Лес переходил в лесотундру, наледи продолжали радовать глаз, одновременно демонстрируя опасности: «Не расслабляйся!».

Трещины, уханья, обрушения, а главное – ныряния потока под ледяную толщу, под мосты-туннели серебрянные: затянет пакрафт – не выберешься. И, хотя часто в районе наледей поток неглубок, но, каждый раз, приближаясь к ним при сплаве по Чаркы богатырь с опаской высматривал продолжение: есть ли проход, не тащит ли струя под ледяное надгробье?

Лямки фартука расстегивались, ноги подтягивались для удобства свала…

…

Жара осталась внизу, на остановках приходилось поддевать терму. Приближалась итоговая, крупная, километров 6-8 по карте, наледь, за которой Иньяли превращалась почти в ручей, а там и переход к Мюрёле не за горами. Вернее – как раз-таки за горами!

Прошел правый приток – ручей Кухаган.

Впереди - последний переход и путь на Буркатский перевал.

…

Отступление про бульк.

Каждый раз, вспоминая и прокручивая, я не понимаю, почему это случилось…

Я не был расслаблен, воды в Иньяли было много меньше, чем ниже по течению, место переправы было неплохим – перебирался по гораздо более тяжелым…

Думаю, Ангел просто щелкнул меня по’ носу: «Не задирай! Больно легко идешь! Больно вольно дышишь!»

…

На средине потока воды на переправе было – где-то по пояс.

Камень вывернуло из-под ноги: «Держи три опоры!»

Ногу сдернуло струей – переступил… вторую сдернуло – переступил… Сбило-закрутило-понесло… Очки сорвало сразу.

Наверное, о другом надо думать, а у меня одна мысль: «Сонька» в кармане без гермы – накроется камера!»

С сотню метров протащило – выбрался: и рюкзак не бросил, и трекпалки удержал, только руки посбивал на костяшках.

Камеру из кармана выдернул, включил – работает. Выключил, раскрыл на ней что можно, продул, положил на ветерок. Теперь можно собой заняться.

Вода ледяная, ветер ледяной – не жарко, однако. Плавника чуть собрал, костер запалил, разделся: «Любуйся, тундра!». Одежду отжал, напялил – жизнь налаживается.

«Соньку» взял поснимать – не включается «Сонька». Покрутил-повертел – бесполезно. Балластом стала камера – выбросить жалко, а ремонтопригодность под вопросом - залило электронику! Если и возьмутся чинить, то ремонт в копеечку выйдет и неизвестно, что лучше – на новую копить или с этой возиться.

А в очках теперь какой-нибудь важный хариус плавает – харьюзовое начальство лупоглазое!

Пока по суше иду – ничего, а вот пороги на Чаркы просматривать – тут они бы не помешали. Ну, до них еще добраться надо.

 

Отступление - объяснение.

Тут надо сказать пару слов по задаваемым некоторыми товарищами вопросам. Их 2 по очкам и один по камере.

Начнем с очков.

1.      Почему очки не на веревочке?

Был в моей практике случай, когда накомарник зацепился, шнурок от него перехлестнуло и меня чуть не придушило. С тех пор я не люблю всякие завязочки в районе головы: сорвало – и сорвало. Не беда.

2.      Почему не было запасных очков?

Это правильный вопрос!

Всю жизнь!!! Всю жизнь, едрёна вошь, я во все походы, маршруты, экспедиции таскал одни, а то и двое запасных очков. И ни разу!!! НИ РАЗУ!!! Они не понадобились! Место занимают, вес весят, в палатке мешаются…

 И вот, прямо перед маршрутом, я сидел и вертел очешник с запасными очками в руках и думал: «Всю жизнь!!! Всю жизнь, едрёна вошь…» (и так далее по тексту выше!)

Тем более – возрастная дальнозоркость уже компенсировала пару диоптрий моей близорукости! И я не взял запасные очки. Первый раз в жизни!

Может поэтому и получил щелчок от Ангела…

Придется таскать. Как таскаю, матерясь, не используемые средства от медведей, не пригодившиеся лекарства, нераскрытый ремкомплект, несъеденный НЗ и т.п.

По камере.

Тут вопрос – почему не в герме!

Тоже правильный вопрос!

Рыбалка подвела…

Герм со мной идет четыре:

- 100-литровая. Когда с рюкзаком иду – она в качестве водозащиты как раз в 80-литровый рюкзак с верхним клапаном входит и все вещи в ней идут. Ну, а на пакрафте наоборот – рюкзак за спиной в ней едет. И вещи, опять же;

- 40-литровая – носовая, на подвеске с тяжелыми всяким бутором плывёт, а при пешке где-то внизу рюкзака болтается за ненадобностью;

- кофровская, которая всякие зарядки, солнечную панель, аккумуляторы, шнуры и прочее бережет – это святое, вместе с кофром же в рюкзаке едет или в передней герме плывет;

- наконец – маленькая. Раньше в ней аптечка ходила, а последнее время – как раз Сонька в кармане жила…

А тут поймал на перекусе пару хариусов, что-то съел сразу, на остальное соли брызнул, в фольгу обернул и – куда? В рюкзаке сок дадут и всё уделают. Вот я камеру из гермы вынул, тушки в фольге туда запихнул и в клапан рюкзака определил – всего-то до вечера!!! До вечера, ёшки-матрёшки! Ужин и завтрак!

Так что, как ни крути, кругом сам виноват и правильно по носу получил…

…

Что сетовать – идти надо!

Пока кувыркался да сушился время потерял – наледи ждут!

…

Пройдя очередные ледовые препоны, богатырь неожиданно выскочил на хорошую грунтовку и бодро зашагал по ней под начавшимся дождем.

Итоговая наледь уже белела впереди.

Выходить на нее было поздно – сколько еще прокружишь между трещин и промоин, пока доберешься до края – мокрый, вымерзший, уставший. Зеленка на карте заканчивалась – кто знает, как на другом конце будет со стоянкой, с дровами. А тут – вот оно - место красивое, вот они – дрова сухие, вот она – Иньяли ледяная бежит… И дождь перестал к месту.

Лагерь стоит, костер горит, вещи подсыхают, рыба, чай, отдых и скорый сон… Хорошо!

…

Читатель, ты помнишь те два «Урала», давно и далеко проскочившие вниз с верховий Иньяли?

Слышишь ли ты далекий гуд моторов?

Нет?

И богатырь не слышит!

А ведь он уже есть…

Ни люди, сидящие в машинах, ни богатырь еще не знают, что их судьбы скоро пересекутся.

И мы подождем…

 

 

PS При написании части 2-3 выявлена неточность в опубликованных ранее данных. Из-за прерывистости трека, последний переход в 11 км был ошибочно причислен к автомобильному пути. Правильные данные:

пешка – 252 км,

попутный транспорт – 31 км

Где получилось - в старые публикации внесены изменения

 

Видео к части 2-3 здесь:  https://youtu.be/CRD-GQZI9nA